Проживаем страстную неделю, читаем Евангелие, каждый момент проживаем, кажется, до костей. Страшное дело: Иисус Христос будет распят на горе имени, известного всем и каждому.
Вот начало. Евангелие от Иоанна, 7:1-3.
1 За шесть дней до Пасхи пришел Иисус в Вифанию, где был Лазарь умерший, которого Он воскресил из мертвых.
2 Там приготовили Ему вечерю, и Марфа служила, и Лазарь был одним из возлежавших с Ним.
3 Мария же, взяв фунт нардового чистого драгоценного мира, помазала ноги Иисуса и отерла волосами своими ноги Его; и дом наполнился благоуханием от мира.
Поделюсь своим проживанием и своими переживаниями в страстную неделю. Постараюсь сказать так, чтобы изложение не выглядело признанием слишком откровенным и поэтому нескромным. Когда тебе звонят и говорят: «А не могли бы вы написать эссе на евангельское чтение службы Входа Господня в Иерусалим?», сразу думаешь: нет, не могу. Я не священник и не богослов, нет таких глубоких знаний. Так что «эссе» (повторяю ваше нерусское слово) писать не буду. Просто кратко расскажу, что для меня Евангелие. Может быть, этот конкретный отрывок кому-то пригодится, поможет.
Нам, моему поколению, не повезло, некому было водить нас в детстве в церковь. Мы не слышали молитв, нам читали вслух не жития святых, а «Голубую чашку» Гайдара — это и в самом деле высокий пример поведения и для наших родителей. В церковь мы стали входить уже взрослыми. Никогда не забуду Пасхальной службы – во Владимирском соборе в Киеве. Хор и пасхальные стихиры я слушала как завороженная, удивляясь не только мелодии, но и благозвучию самого церковнославянского текста.
Теперь Молитвослов стоит у меня на передней полке, открываешь его – и славянские слова молитв и псалмов вот они, покоряйся красоте, завораживайся.
Но эмоции от благого звучания – это еще полдела. А что дальше?
Святые отцы учат: читайте Евангелие каждый день. Слова… Сначала относишься к ним как к обычному поучению как бы школьного учителя. И удивляешься собственной твердокожести (или легкомыслию?): как много жизни прошло – без Евангелия.
А потом – с Евангелием, но без сердечного Его понимания. Там ведь сказано: «Что вы зовете меня: «Господи! Господи!» и не делаете того, что Я говорю?»(Лк 6:46). Но для того, чтобы делать, мало понять, даже с помощью святых отцов и богословов. Нужно было пропустить это все через себя, переварить, сделать своим. Какой длинный путь душа прошла, пока поняла: «И я пошел к Ангелу и сказал ему: дай мне книжку. Он сказал мне: возьми и съешь ее; она будет горька во чреве твоем, но в устах твоих будет сладка, как мед» (Откр 10:9).
В записках Аделаиды Герцык «Подвальные очерки» есть слова приговоренного к расстрелу дворянина, он сказал их в подвале ЧК: «Мне кажутся дикими разговоры о Боге среди обыденной жизни. Евангелие — это сумасшедшая книга. И потому так трудно ее понять. Христос дает ответы вне времени, а спрашивают его люди, которые не могут перейти эту черту. И потому кажется, что они говорят о разных вещах и не понимают друг друга».
Очень убедительно сказано: сумасшедшая книга, то есть как бы и вне моей головы и тела. Но мы-то живем телом и умом здесь, «во времени», и хотим жить по Евангелию. Раздумья и противоречия можно изобразить в форме внутреннего диалога себя с собой:
— Помнишь притчу о работниках одиннадцатого часа? Хозяин виноградника всем воздаст поровну — тем, кто с утра работал, и тем, кто пришел на закате. Мф 20:12-16.
— Но это же несправедливо!
— Это гораздо больше — это милосердно. Справедливость — это когда око за око, зуб за зуб. А в милосердии Божием все наше зло тонет.
— А добро?
— И добро. Поэтому мы ничего и не можем заработать, когда бы ты ни начал работать, хоть с утра или к ночи. Все дается не в воздаяние, а даром. Как сама жизнь.
А как любовь к ближнему? Ведь христианство — это не только праздник с вербами и свечами. После входа в Иерусалим была Голгофа. А давалась бы эта любовь даром. Кто же не согласится стать христианином? Но слово Божие — меч обоюдоострый проникает до разделения души и духа, составов и мозгов. «И судит помышления и намерения сердечные»… До разделения души и духа. Это страшно.
Этот внутренний диалог донимает меня постоянно, и нет чувства, что его вопросы вот-вот разрешатся. Единственное, кажется, стало более или менее понятно, так это почему святые отцы велят читать Евангелие всю жизнь. Потому что оно не о том, что было две тысячи лет назад. И не о том, как стать хорошим, будучи плохим. Оно вводит наше «сегодня» в область «вечного», той самой вечной жизни, которая не начинается когда-то после, а присутствует здесь и сейчас. Это «сейчас» изо дня в день, из года в год у нас меняется, и мы меняемся вместе с ним.
Одно дело — объяснять, что воскресение Лазаря было прообразом грядущего общего воскресения, и совсем другое — на протяжении всей последней недели Великого поста день за днем постепенно приближаться к этой встрече жизни и смерти, видеть собственными глазами, чувствовать всем своим существом то, что передают слова апостола Иоанна: «Иисус… восскорбел духом и… прослезился» (Ин 11:33-35). Многие в наше время побывали в Вифании, у гроба, я не была, но я тоже вместе с плачущими сестрами, события той недели стали частью моей жизни.
А дальше — Вход Господень в Иерусалим, сегодня почти новостное сообщение: о том, как истомленные «жаждой справедливости» люди «вышли на площадь», потому что поверили — вот он, тот вождь, который прямо сейчас эту справедливость установит. А как же? Он же за три года земной жизни совершил столько чудес, что, как говорит Иоанн Богослов, «если бы писать о том подробно, то, думаю, и самому миру не вместить бы написанных книг». Он только что воскресил мертвого, который уже начал разлагаться!
И вот уже «весь город пришел в движение», множество «народа постилали свои одежды по дороге, а другие резали ветви с дерев и постилали по дороге». Другие же «взяли пальмовые ветви, вышли навстречу Ему и восклицали: осанна! Благословен грядущий во имя Господне, Царь Израилев»! Мало того: даже «из уст младенцев и грудных детей» раздавалась хвала. И тут дети — да, да, те самые, которые в первых рядах тех, кто за все хорошее против всего плохого… А с какой надеждой переживают ученики славу своего Учителя! Какие планы строят на будущее! Не пройдет и недели и они в страхе разбегутся, оставив Его одного и перед судом, и на кресте.
Вход Господень в Иерусалим — один из самых трагических праздников церковного года. Казалось бы, Христос вступает в Святой Град, Его встречают ликующие толпы, готовые из Него сделать своего политического вождя, ожидающие от Него победы над врагом — и все это торжество, все это ликование, все эти надежды построены на непонимании. Та же самая толпа, которая сегодня кричит: «Осанна Сыну Давидову!», в несколько дней повернется к Нему враждебным, ненавидящим лицом и будет требовать Его распятия. А потом продолжит свою «священную борьбу», пока не добьется, что римляне разнесут их Святой Град по кирпичику. И все следующее, произошедшее и происходящее в нашей истории…
Народ искал земной свободы, земной победы, земной власти; его вожди хотели именно властвовать и побеждать. И что осталось от этого поколения? Что осталось от Римской империи? Что вообще осталось от всех тех, кто имели в руках власть и думали, что это навсегда? В лучшем случае — могилы, чаще — чистое поле…
«Се, оставляется дом ваш пуст». Все, пуст ваш храм, опустела душа.
Потому что единственное (в моем мироощущении), что может дать жизнь, сделать человеческое общество полноценным и помочь человеческой жизни устремиться к осмысленной цели, — это присутствие Живого Бога, дающего вечное содержание всему временному: Того Бога, Который настолько велик, что перед Ним нет ни великого, ни малого, и все — как в любви, когда так дороги и значительны сущие мелочи, а большие поступки иногда так ничтожны (в них, как утверждал Ремарк, «слишком много от мелодрамы, от искушения солгать»).
А всего-то и надо — понять, что кроме любви, кроме желания и готовности видеть в своем ближнем самое драгоценное на земле, нет ничего. Что человеческое достоинство так велико, что Бог может стать Человеком, не унизив Себя. Что нет ничтожных людей. Что страдание не может сломить человека, если он имеет любовь. Что от опустошенности жизни есть лекарство и Бог может заполнить Собой те глубины человеческие, которые ничем иным не заполнишь.
Так что мы, собственно, празднуем? То, что целый народ встречал Живого Бога, пришедшего с вестью о любви до конца — и отвернулся от Него, потому что не до любви было, потому что не любви искали, потому что страшно было так любить, как заповедал Христос, — до готовности жить для любви и умереть от любви? То, что они предпочли, хотели, жаждали земного? И осталась пустыня, пустота, ничто?
Этот праздник — день страшного разлома: одним оставляется дом их пуст, другие входят в дом Божий и становятся сами храмом Святого Духа, домом Жизни. А где же гармония?
Откуда же тогда эта «радость церковная», которая льется из служб Лазаревой субботы и Вербного воскресенья? Почему ликует воскресный Апостол: «Радуйтесь, и еще говорю ам — радуйтесь… мир, превосходящий всякое разумение»? О чем радоваться?
Ни о чем! Просто радоваться Божьему присутствию и прикосновению к твоей душе — здесь и сейчас. Это радость преодоления страха смерти, рожденного суетой (ведь это когда суетишься и вдруг вспомнишь о смерти, она кажется невыносимым абсурдом, ужасом, а когда в душе тишина и счастье, она соприкасается с вечностью, а подобное познается подобным: «Во блаженном успении» — это слова счастливого человека).
Для того, собственно, и нужен Великий пост — чтобы отодвинуть на время всю эту суету, чтобы хоть раз в жизни реально ощутить, что с того момента, когда слышишь: «Веселися Вифания, дом Лазаря» и «Заутра Христос приходит…», внешний мир становится как бы нереальным. Реальность — там, в церкви, где с каждым днем все явственнее понимаешь, что означает ждать и почему христианская вера – прежде всего, ожидание и приготовление. «Праздник ожидания праздника».
Но на пути к этому Празднику, нужно еще пережить, пропустить через себя события Страстной седмицы. Это такое потрясение, что досужие рассуждения о «строгом посте» Великой пятницы и Великой субботы представляются мелочными и примитивными. После 12 евангелий ни пить, ни есть уже не получается – в горло не лезет.
Трудность в том, что мы живем не в старом традиционном обществе, где Бог рядом и все, что касается Его, живо и напрямую касалось каждого. Современный человек готов признавать, что Он там где-то есть, что это важно, красиво, нравственно, но к его повседневной жизни непосредственного отношения не имеет. У нас ежедневно другие заботы: карьера, деньги, благополучие семьи, творчество, научные исследования, даже «светлое будущее человечества». Это нужно человеку любыми средствами. Ну и достигаем цели… И находимся на том же уровне.
А Евангелие буквально выдергивает из привычного плоскостного быта в безмерность бытия. Это тот самый «разговор с Богом на ты». Не в том смысле, что Бог говорит лично мне, для меня, для моей житейской пользы, и так каждому Он говорит индивидуально для пользы каждого. Нет, Бог льет свой свет и свою любовь для каждого среди всех. Смысл этого разговора неизменный и вечный. Но с каждым из нас — при всем том, что мы разные — как разные любые две снежинки, по утверждению ученых… Бог говорит «в Его меру», чтобы вечное содержание дошло именно до каждой снежинки, вошло в личную жизнь каждой снежинки. Кажется, мне посчастливилось найти самый адекватный образ для понимания, что такое человек перед Богом: каждый человек для Бога – снежинка в потоке снега, и каждый имеет свои особенности, как любая снежинка в этом нескончаемом потоке. И еще о понимании времени: вечность — это то, что было всегда и есть сейчас, вот в эту минуту. И к ней можно приобщиться прямо сейчас, не дожидаясь, когда умрешь.
Для удобства напомним главное содержание чтений в страстную неделю и конкретные места в тексте Евангелий.
Великий понедельник
В этот день вспоминают ветхозаветного патриарха Иосифа (Быт 37), проданного братьями в рабство.
Это прообраз страдающего Спасителя. В храмах читают евангельский отрывок о проклятии Христом бесплодной смоковницы. В поместных православных церквах начинают совершать чин мироварения.
Великий вторник
Обличение Иисусом фарисеев и книжников, а также произнесенные им притчи: о Страшном суде и конце мира, о десяти девах, о талантах и дани кесарю.
Великая среда
Скорбь о предательстве Иуды, который продал Учителя за тридцать сребреников. Евангелие, история: омыла слезами его ноги и помазала волосы драгоценным маслом, тем самым приготовив Спасителя к погребению.
Великий четверг
Чистый четверг. Он считается днем совершения первого таинства причащения. На Тайной вечере Христос подал апостолам хлеб и вино со словами: «Сие есть тело Мое и сия есть кровь Моя». После трапезы он вместе с ближайшими учениками удалился в Гефсиманский сад, чтобы в последний раз там помолиться. Там его предал Иуда Искариот.
На особой службе читают «Двенадцати страстных Евангелий» – по числу часов до утрени. Вечером в Великий четверг совершается Утреня Великой пятницы, или служба 12-ти Евангелий – так называют это богослужение. Все богослужение посвящено благоговейному воспоминанию спасительных страданий и крестной смерти Богочеловека. Каждый час этого дня есть новый подвиг Спасителя, и отголосок этих подвигов слышится в каждом слове богослужения.
В конце поют гимн «Поклоняемся страстем Твоим, Христе».
12 Страстных Евангелий:
- Ин.13:31–18:1. Прощальная беседа Спасителя с учениками и Его первосвященническая молитва за них.
- Ин.18:1–28. Спаситель схвачен в Гефсиманском саду, страдания Его у первосвященника Анны.
- Мф.26:57–75. Страдания Спасителя у первосвященника Каиафы, отречение Петра.
- Ин.18:28–40,19:1–16. Страдания Господа на суде у Пилата.
- Мф.27:3–32. Отчаяние Иуды, новые страдания Господа у Пилата, осуждение на распятие.
- Мк.15:16–32. Господа ведут на Голгофу, Его крестные страдания.
- Мф.27:34–54. Продолжение повествования о крестных страданиях Господа, чудесные знамения, сопровождавшие Его смерть.
- Лк.23:32–49. Молитва Спасителя на Кресте за врагов, раскаяние благоразумного разбойника.
- Ин.19:25–37. Слова Спасителя с креста к Богородице и апостолу Иоанну, повторение сказания об Его смерти и прободении.
- Мк.15:43–47. Снятие тела Господа с Креста
- Ин.19:38–42. Участие Никодима и Иосифа в погребении Спасителя.
- Мф.27:62–66. Ко гробу Спасителя приставлена стража, гроб запечатан.
С. В. Булгаков, Настольная книга для священнослужителей
Великая пятница
Самый скорбный день, когда Христа распяли. В храмах совершаются уникальные богослужения, во время которых выносят на поклонение плащаницу — икону лежащего во гробе Спасителя.
Великая суббота
Согласно преданию, после смерти Спаситель сошел в ад. Оттуда он вызволил души томящихся там праведников, в том числе и первых людей — Адама и Еву. Это стало возможным благодаря искупительной смерти Иисуса. В этот день, согласно вероучению, весь мир замирает в ожидании Светлого Христова Воскресения.
Из Тропарей:
Во гробе плотски, во аде же душею
Смертию смерть поправ и сущим во гробех живот даровав!
В.А. Матвеенко