Приснился мне город, который нельзя одолеть, хотя бы напали на него все страны вселенной, Мне мнилось, что это был город Друзей, какого еще никогда не бывало. И превыше всего в этом городе крепкая ценилась любовь, И каждый час она сказывалась в каждом поступке жителей этого города, В каждом их слове и взгляде. Уолт Уитмен Источник: https://www.youtube.com/watch?v=vAG_3A7YGz0
Виктор Тихонович Черноволенко (1900-1972) — советский художник-космист, член группы художников «Амаравелла». В 1918 году окончил 1-е Московское реальное училище, с 1916 года работал статистом в оперном театре им. Зимина.
В 1936 году создал группу из шести художников «Амаравелла». В 1926 году художники группы встретились с Н.К. Рерихом в Москве, который предложил принять участие в предстоящей в 1927 году Всемирной выставке современного искусства в Нью-Йорке.
«Амаравелла» просуществовала до 1930 года. В 1932 году Виктор Черноволенко приезжал на Дальний Восток в посёлок Тетюхе Приморского края. Во время Великой Отечественной войны работал на военном заводе. В 1958 году Виктора Тихоновича знакомят с востоковедом и путешественником Ю.Н. Рерихом, который привёз в Москву завещанные России картины Н.К. Рериха. В период с 1960 года до своей смерти в 1972 году им было создано более 250 акварелей и 20 живописных картин.
Автор сценария и режиссёр фильма о Викторе Тихоновиче — В. Орехов, оператор А. Щурий. Изначально фильм назывался «Сотвори мир». В 1990 году фильм в новой редакции обрёл официальный статус в Международном фонде кино и телевидения для детей и юношества (Фонд Ролана Быкова) под названием «Несущий свет». Диплом «За глубокое осмысление творческого процесса средствами кино» Союза кинематографистов СССР, 1979 Фильм о художнике — космисте Викторе Черноволенко из художественной группы 20 — х годов прошлого века «Амаравелла».
«Всё дивно в картинах Виктора Тихоновича: воздушные арки, радужные своды с плывущими над ними хрустальными звонами. Зелёные или голубые калитки как двери познания влекут нас вглубь этих очаровательных миров…» (В. Орехов)
Источник: https://www.youtube.com/watch?v=tKEsXtRn9mo
Фильм-лекция выступления С.Б. Семеновой о жизни и творчестве художника-космиста группы «Амаравелла» В.Т.Черноволенко.
Источник: https://www.youtube.com/watch?v=ee_DWgdTuRM
Художник Космического Бытия
Люблю Красоту, люблю, когда люди радуются, когда живут мирно, и очень хочу, чтобы было единение в Красоте. ( В. Т. Черноволенко)
Виктор Тихонович Черноволенко родился в Москве 13 марта 1900 г. В 1918 г. окончил 1-е Московское реальное училище. Входил в состав сформировавшейся в 1927 году художественной группы «Амаравелла», объединявшей первых в нашей стране художников–космистов. Один из пунктов Манифеста этой группы звучал так: «Наше творчество, интуитивное по преимуществу, направлено на раскрытие различных аспектов Космоса — в человеческих обликах, в пейзаже и в отображении абстрактных образов внутреннего мира».
«…Когда я работаю над картиной, мне совершенно необходимо, чтобы я был в одиночестве, чтобы никто не мешал мне своим присутствием. Начав работать, я не могу ни на минуту оторваться или отвлечься. Если меня прерывают, происходит как бы обрыв потока линий, форм, цветовой гаммы. Происходит разрушение того, что уже было создано… Уходят линии куда-то, распадаются формы, и мне нужны уже другие: те неповторимы и ушли безвозвратно. Меняется композиция… нужно все творить сначала. Работаю я только при дневном свете, никогда не смешиваю краски. Во мне постоянно живет неиссякаемое желание работать. Причем, никогда не делаю никаких карандашных зарисовок, заранее у меня нет никаких замыслов или плана будущей работы. Все начинается как бы само собой, все начинается с интуиции. Перед началом работы всегда ощущаю радостное чувство ожидания предстоящей встречи с неизвестным прекрасным; возникнут линии, формы, цвет. Картина рождается как импровизация. И когда я каким-то своим нутром приму все линии, формы, цвета, ритмы, — все, что вышло из-под кисти, только тогда считаю, что работа закончена…
Моя мечта — познакомить всех с тем, что я делаю. Мечтаю, чтобы нас окружала КРАСОТА. КРАСОТА приносит радостное, возвышенное настроение и устремляет нас к добру и милосердию. И, когда я вижу, что мое творчество приносит радость, безмерно счастлив. Это воодушевляет и придает силы работать. Люблю Красоту, люблю, когда люди радуются, когда живут мирно, и очень хочу, чтобы было единение в Красоте. Мне кажется, что во всяком благородном творчестве можно найти единение… Мне хочется, чтобы не было никаких войн, чтобы люди жили в красивых городах, гуляли в прекрасных садах. Красота влияет на людей, на их развитие, мораль, на взаимоотношения друг с другом»…
Он никогда сам не раскрывал содержания своих работ, и на традиционный вопрос: «Что вы хотели сказать этим, или, что изображено на картине?» — художник отвечал вопросом: «А что вы сами увидели здесь?». Он не навязывал зрителю своего видения мира, отраженного в работах, прежде всего потому, что они несут в себе много такого, что пока трудно «расшифровать» и объяснить.
Airis Художник космического бытия: Текст [электронный ресурс] // LiveInternet, 2009. — 23 сентября. – Точка доступа: https://www.liveinternet.ru/community/1726655/post110797380/. – (Дата обращения: 1.07.2021)
Творец загадочных просторов
Ярцева Галина
Так называется выставка русского художника-космиста Виктора Тихоновича Черноволенко (1900 – 1972), открывшаяся в Музее Н.К.Рериха в Новосибирске 29 июня, в День города.
Замечательным подарком для Новосибирска стала коллекция его произведений — 51 работу в дар Музею передала Мария Филипповна Дроздова-Черноволенко.
Хорошим дополнением к выставке стали 38 репродукций картин этого художника. Исследователь его творчества, Светлана Борисовна Семёнова, приехавшая на открытие выставки из Москвы, представила видеофильм о творчестве художника «Очарованный странник Вселенной».
В России в середине XIX века появилось новое направление в научно-философской мысли — русский космизм. Философы и мыслители, принадлежавшие к русскому религиозному возрождению, учёные, писатели, художники стремились осмыслить место человека во Вселенной. Возник интерес к таким понятиям, как космическая реальность, космическая философия, космическое мировоззрение…
В начале XX века становятся известными имена Н.Бердяева, К.Циолковского, А.Чижевского, В.Вернадского, П.Флоренского, художников М.Чюрлёниса, В.Кандинского и многих других, внёсших свой вклад в формирование нового мировоззрения.
Русский космизм — это новое понимание мироустройства, в основе которого лежит идея единства человека и Космоса и духовной взаимосвязи внутреннего и внешнего мира человека. «Человек родственен и подобен Космосу, но не потому, что он дробная часть Космоса, а потому, что он сам целый Космос и одного с Космосом состава», — писал известный русский философ Николай Бердяев.
Тема космизма развивалась и в искусстве. Особенно ярко она проявилась в живописи. На полотнах художников-космистов изображена не реальная природа, а так называемый условный пейзаж, столь характерный для философской живописи Китая и Японии, где он является выражением определённого состояния человеческой души.
В своих картинах космисты стремятся донести до зрителя понимание Беспредельности, одухотворённости Космоса, взаимосвязи человека и Вселенной. Их полотна говорят о творческой эволюции разума, о смерти и бессмертии, о жизни на далёких планетах. Философ Павел Флоренский писал: «Художник не сочиняет из себя образа, но лишь снимает покровы с уже… сущего образа: не накладывает краски на холст, а как бы расчищает посторонние налёты его »записи» духовной реальности. (…) Искусство воистину показывает новую, доселе незнаемую нами реальность…»
О том же говорит и писатель Фёдор Достоевский: «Многое на земле от нас сокрыто, но взамен того даровано нам тайное сокровенное ощущение живой связи нашей с миром иным, с миром горним и высшим, да и корни наших мыслей и чувств не здесь, а в мирах иных. (…) Бог взял семена из миров иных и посеял на сей земле и взрастил сад Свой, и взошло всё, что могло взойти, но взращённое живёт и живо лишь чувством соприкосновения своего таинственным мирам иным».
К плеяде русских художников-космистов принадлежит и Виктор Тихонович Черноволенко. Он родился 13 марта 1900 года в Москве. Его родители — Тихон Константинович и Наталья Владимировна — любили искусство, часто водили детей в театр, консерваторию, развивали вкус к прекрасному, приобщали к чтению.
Любовь к литературе и искусству со временем перешла у В.Т.Черноволенко «во всепоглощающую страсть к обретению знаний. Он не мыслил своего существования без книг любимых поэтов, особенно Лермонтова, без посещения выставок известных художников, без любимой Третьяковки. В залах галереи он часами простаивал у полотен М.А.Врубеля и М.В.Нестерова». Его восхищали рисунки Врубеля к лермонтовскому «Демону», исполненные на больших листах чёрной акварелью. Через всю жизнь Виктор Тихонович «пронёс особое благоговение перед творчеством этих замечательных художников, столь близких ему по духу».
В 1918 году В.Т.Черноволенко окончил Первое московское реальное училище с коммерческим уклоном. До призыва в Красную Армию работал статистом в частной опере С.И.Зимина, где имел счастье слушать выдающихся певцов современности — Фёдора Шаляпина и Леонида Собинова. В армии служил начальником пулемётной команды запасного лыжного батальона. После ранения в лёгкое при охране обоза с зерном был комиссован. Возможно, именно служба в Красной Армии и ранение спасли его в дальнейшем от репрессий. Вследствие ранения у В.Т.Черноволенко развилась опасная форма туберкулёза лёгких, врачи не давали никаких надежд на
выздоровление. Но в 1923 году мать свозила его в Иркутск к тибетскому целителю, и тот поставил его на ноги.
Вернувшись в Москву, Виктор Тихонович работал агентом по снабжению на московском заводе «Каучук», в типографии «Рабочей газеты». Выезжал на два года в Приморский край, где работал начальником отдела материально-технического снабжения крупного горнорудного комбината. Там он нашёл свою судьбу: в возрасте 33 лет женился на юной Марии Филипповне Дроздовой.
В годы Отечественной войны В.Т.Черноволенко работал на оборонном заводе в Москве. В послевоенные годы, вплоть до выхода на пенсию в 1960 году, занимался административно-хозяйственной работой на разных предприятиях Москвы. Последние двенадцать лет, с 1960 по 1972 год, посвятил живописи.
Особым событием, круто изменившим жизнь В.Т.Черноволенко, было знакомство в 1926 году с молодыми художниками-интуитивистами, объединёнными в творческую группу «Квадрига». Художников было четверо: П.П.Фатеев — руководитель группы, А.П.Сардан (Баранов), Б.А.Смирнов-Русецкий, В.Н.Пшесецкая (Руна). Когда в объединение вошли С.И.Щиголев и В.Т.Черноволенко, группу назвали «Амаравелла», что в переводе с санскрита означает «Ростки бессмертия».
Внешняя трудовая деятельность Виктора Тихоновича оставалась прежней, но внутренняя — жизнь духа — приобрела особый смысл.
Творческие искания художников были направлены на выявление «духовного содержания в людях, природе, любом явлении жизни», их объединяло стремление к познанию философии Востока и новых идей относительно феномена Космоса.
Специального художественного образования В.Т.Черноволенко не получил, но в середине двадцатых годов он делает первые попытки в живописи и рисунке. «Став членом группы »Амаравелла», Виктор понимает, что ему предстоит большая работа над
совершенствованием своей техники. Он начинает много и серьёзно работать над рисунком и одновременно пишет маслом. Друзья помогают советом и вдохновляют на серьёзные поиски».
В 1929 году В.Т.Черноволенко вместе с Б.А.Смирновым-Русецким совершает поездку по Ладоге. Результатом её стал цикл графических произведений «Север». Кроме того, художник пишет маслом и акварелью.
Главным событием жизни для членов «Амаравеллы» стала встреча с Н.К. Рерихом. Из газет художники узнали, что в Москву по пути на Алтай приехал известный русский художник Николай Рерих вместе с супругой Еленой Ивановной и старшим сыном Юрием. Б.А. Смирнов-Русецкий первым встретился с ними в московской гостинице и рассказал о своих друзьях. Позднее он вспоминал: «Возвышенной — легендарной — была встреча членов »Амаравеллы» с Николаем Константиновичем и Еленой Ивановной. Её торжественность и глубочайшее содержание запечатлелись навеки, вошли в жизнь мою и друзей».
Они встречались пять или шесть раз. Н.К.Рерих подарил молодым художникам книги «Пути Благословения» и «Листы Сада М.». Позже к ним пришли книги «Община» и «Агни Йога».
По сути, эта группа стала первым Обществом Н.К.Рериха на территории Советского Союза, и на него возлагались определённые надежды. В алтайских дневниках Е.И.Рерих записано: «Учитель доволен, как сегодня Ф[уяма] говорил с художниками. Можно им послать книгу. Последователи пригодные. Не жду народные толпы, но малые колосья. Зёрна соберём… Советую дать знаки художникам» (8 июля 1926 г.).
Сотрудники Нью-Йоркского музея Николая Рериха супруги Морис и Зинаида Лихтман (позднее Фосдик) присоединились к Рерихам в Москве в июне 1926 года для участия в алтайском маршруте Центрально-Азиатской экспедиции. Они вернулись в Москву в сентябре того же года, и Зинаида Григорьевна сразу же встретилась с молодыми художниками. Она много беседовала с ними об организации в России будущего филиала Общества друзей Музея Н.Рериха и формах его работы. Однако вести активную работу по распространению рериховских идей в России в те годы было чрезвычайно трудно, почти невозможно. Молодая Советская республика проповедовала материализм, духовные идеалы были чужды восторженной молодёжи, строящей бесклассовое общество.
Год спустя Зинаида Григорьевна по указанию Николая Константиновича Рериха передала художникам «Амаравеллы» приглашение принять участие в международной выставке «Современное искусство мира», организованной культурным центром «Корона Мунди» в Нью-Йорке в апреле 1927 года. В. Черноволенко не смог тогда принять в ней участие, но в 1928 году на выставке в Чикаго участвовали все шестеро, каждый послал по две картины. Именно тогда у группы «Амаравелла» появился свой символ, изображающий бегущего с факелом человека, а также Манифест группы — «исторический документ времени исканий новых путей в искусстве 20-х годов».
Из Манифеста объединения: «Наше творчество, интуитивное по преимуществу, направлено на раскрытие различных аспектов космоса — в человеческих обликах, в пейзаже и в отображении абстрактных образов внутреннего мира.
В стремлении к этой цели элемент технического оформления является второстепенным, не претендуя на самодовлеющее значение.
Поэтому восприятие наших картин должно идти не путём рассудочно-формального анализа, а путём вчувствования и внутреннего сопереживания — тогда их цель будет достигнута».
В последний раз художники «Амаравеллы» представили свои работы в 1929 году, на выставке художников Замоскворечья «Жизнь — творчество». А вскоре члены этой группы разделили судьбу многих талантливых людей России: Смирнов-Русецкий был арестован и осуждён на 15 лет за связь с «художником-эмигрантом, мистиком Рерихом» и за хранение «антисоветских, мистических сочинений Рериха»; в разной степени пострадали Пшесецкая, Сардан, Щиголев. «Космическое» искусство на долгие годы оказалось под запретом.
Потенциал художников «Амаравеллы» не был раскрыт полностью, их творческая работа, хотя и не прерывалась, не была основной: все члены группы ушли в производство и были вынуждены зарабатывать другими способами, во многом далёкими от искусства.
В.Т.Черноволенко полностью посвятил себя искусству только после выхода на пенсию в 1960 году. Расцвет его таланта пришёлся на последние двенадцать лет: за это время им было создано 250 акварелей и 20 работ маслом. Всего кисти В.Т. Черноволенко принадлежит 319 картин. Известность к Виктору Тихоновичу пришла уже после его ухода из жизни в 1972 году.
О том, как создавались его живописные произведения, Виктор Тихонович рассказывал: «Всё, что изображено, я просто вижу в процессе созидания картины. Возможно, эти формы, линии, цвета в гармонии с иными планетами Вселенной, но это, повторяю, реальность, а не фантазия. Это совершенно реальный мир, быть может, это тот мир, который в будущем дано, будет увидеть каждому человеку, когда спектр его восприятия станет богаче и совершеннее». «Можно сказать, что это картины не мои, я не мог их выдумать».
«…Когда я работаю над картиной, мне совершенно необходимо, чтобы я был в одиночестве, чтобы никто не мешал мне своим присутствием. Начав работать, я не могу ни на минуту оторваться или отвлечься. Если меня прерывают, происходит как бы обрыв потока линий, форм, цветовой гаммы. Происходит разрушение того, что уже было создано… Уходят линии куда-то, распадаются формы, и мне нужны уже другие: те неповторимы и ушли безвозвратно. Меняется композиция… нужно всё творить сначала.
Работаю я только при дневном свете, никогда не смешиваю краски. Во мне постоянно живёт неиссякаемое желание работать. Причём никогда не делаю никаких карандашных зарисовок, заранее у меня нет никаких замыслов или плана будущей работы. Всё начинается как бы само собой, всё начинается с интуиции. Перед началом работы всегда ощущаю радостное чувство ожидания предстоящей встречи с неизвестным прекрасным… Картина рождается как импровизация. И когда я каким-то своим нутром приму все линии, формы, цвета, ритмы — всё, что вышло из-под кисти, только тогда считаю, что работа закончена…
Моя мечта — познакомить всех с тем, что я делаю. Мечтаю, чтобы нас окружала КРАСОТА. КРАСОТА приносит радостное, возвышенное настроение и устремляет нас к добру и милосердию. И когда я вижу, что моё творчество приносит радость, безмерно счастлив. Это воодушевляет и придаёт силы работать. Люблю Красоту, люблю, когда люди радуются, когда живут мирно, и очень хочу, чтобы было единение в Красоте. Мне кажется, что во всяком благородном творчестве можно найти единение… Мне хочется, чтобы не было никаких войн, чтобы люди жили в красивых городах, гуляли в прекрасных садах. Красота влияет на людей, на их развитие, мораль, на взаимоотношения друг с другом».
Неотъемлемой частью творчества В.Т. Черноволенко стала музыка. Он обладал абсолютным музыкальным слухом, и часто после показа своих картин художник садился за рояль и начинал импровизировать. Он никогда не мог повторить сыгранное, всегда это было что-то новое. Сохранилось 14 часов аудиозаписей его музыки, сделанных в 1960-е годы.
Художник признавался: «У меня живопись настолько связана с моими музыкальными импровизациями, что думаю — если у меня отнять инструмент, я не смогу ничего нарисовать, и, наоборот, если у меня отнять живопись, я не смогу играть».
«Музыка многих композиторов близка была художнику по духу. Рахманинов, Мусоргский, Римский-Корсаков, Григ, Чайковский — все они значились среди любимых и почитались, но Вагнер и в самой высокой степени Скрябин были вершиной, — пишет М.Ф.Дроздова-Черноволенко. — Виктор считал творчество Александра Скрябина высочайшим достижением человеческого гения». «Симфонические произведения Скрябина полны необычных сочетаний звуков, — говорил художник. — Они уносят нас к звёздам, к свету и рождают в душе ощущение причастности человека ко всей Вселенной».
Знаменательным событием в жизни Виктора Тихоновича была встреча и в дальнейшем дружба с Юрием Николаевичем Рерихом. Более сорока лет В.Т.Черноволенко дружил с семьёй С.С.Митусова — двоюродного брата Елены Ивановны Рерих. Дочери Митусова, Людмила и Татьяна, Б.А.Смирнов-Русецкий и В.Т.Черноволенко были частыми гостями Ю.Н.Рериха в его московской квартире.
«Общаясь с Юрием Николаевичем, энциклопедистом, человеком большой культуры — и вместе с тем таким скромным и обаятельным, — вспоминал Виктор Тихонович, — мы чувствовали себя в его присутствии хорошо и непринуждённо. Я, не имея специального художественного или музыкального образования, всегда ощущал какое-то чувство неполноценности, когда мне приходилось показывать свои картины или играть для тех, кого считал намного компетентнее меня.
Но с ним всё было иначе. Он видел не раз мои художественные произведения и слушал мои музыкальные импровизации. Ему всё нравилось. Он мне как-то сказал: »Ваше видение мира отличается от многих, которых я знаю, ваша музыка не похожа на музыку других — это говорит о том, что вам доступно то, что недоступно другим. Это — дар, и принимайте его с благодарностью».
Я очень дорожил его мнением. Своим отношением к моему творчеству Юрий Николаевич поддержал меня и вселил уверенность: то, что я делаю, нужно людям. После этого я с большей радостью работал с большим подъёмом в душе».
В.Т.Черноволенко — это самобытный художник, он никому не подражал, шёл своим путём, донося до зрителя собственное видение мира. Человек в его картинах — неотъемлемая часть Вселенной; иногда это едва угадываемый силуэт, иногда — фигура человека, смотрящего вглубь картины как бы через окно, как интуитивный созерцатель и высокий собеседник Космоса.
Мария Филипповна Дроздова-Черноволенко рассказывала, что Виктор Тихонович «никогда сам не раскрывал содержания своих работ, и на традиционный вопрос: »Что вы хотели сказать этим или что изображено на картине?» — художник отвечал вопросом: »А что вы сами увидели здесь?» Он не навязывал зрителю своего видения мира, отражённого в работах, прежде всего потому, что они несут в себе много такого, что пока трудно »расшифровать» и объяснить. Нам ещё предстоит научиться видеть и »слышать» эти картины-импровизации: они слишком многомерны и полифоничны… По-видимому, художник не любил их подписывать и давать им названия, поскольку они »бессюжетны», а название может высветить лишь одну грань и, быть может, не самую главную.
Он предпочитал работы последнего периода объединять в сюиты и циклы», такие как «Неведомый мир», «Мир озера», триптих «Звёзды» и т.д. Он признавался: «…Мне кажется, когда я работаю над картиной, мне удаётся запечатлеть только одно мгновение из этой непрерывно развёртывающейся ПАНОРАМЫ ВСЕЛЕНСКОЙ КРАСОТЫ…»
Одно из таких мгновений он запечатлел на картине «Песнь звёзд» (1970). На ней мы видим подобие нескольких колонн или столбов. Двадцать пять лет спустя после создания картины на одном из снимков, полученных с телескопа Хаббл, учёные увидели газопылевые столбы в центральной части диффузной туманности М 16 в созвездии Змеи. В этих газопылевых столбах происходит процесс звёздообразования. Снимок назван «Звёздные ясли» (в другом источнике — «Колонны творения») и признан сенсацией XX века. При сравнении снимка и картины В.Т.Черноволенко астрономы отметили удивительное сходство. Характерно и то, что даже названия их, данные авторами независимо друг от друга, удивительным образом перекликаются: «Песнь звёзд», — говорит Черноволенко, «Звёздные ясли», — утверждают астрономы.
Три картины Виктора Черноволенко посвящены Рерихам: «Торжество» (1966) — Елене Ивановне, «Святыня» (1964) — Николаю Константиновичу, «Сокровище» (1966) — Юрию Николаевичу.
«Реквием» (1972) — последняя картина художника, ставшая его «лебединой песней». Композиционно она разделена на две части. Вверху — пространство иссиня-голубого цвета со светящимися золотистыми точками, соединёнными тончайшими линиями; а внизу, за чертой извилистой дуги, открывается ещё один мир, мир иного измерения. Здесь всё по-другому: цветовая гамма, кристаллы огня, золотистые линии, пронизывающие верхний пласт. М.Ф.Дроздова-Черноволенко считает, что картина является своеобразным воплощением музыки сфер в цвете.
Творчество В.Т.Черноволенко высоко ценили учёные и священники (Владыка Питирим, А.Мень), альпинисты и врачи, музыканты и многие другие.
В 1984 году в Новосибирске Наталии Дмитриевне Спириной были показаны слайды картин В.Т.Черноволенко. Приведём несколько её высказываний: «Неимоверная интенсивность красок, возможная только в снах». «Удивительно выразительные фигуры, человек — Сотворец». «Звезда с звездою говорит». «Тонкие высокие планы — символ устремлённости человека».
В августе 1994 года в Москве состоялся X Международный конгресс Ассоциации участников космических полётов. В рамках конгресса проходила выставка живописи «Космос русской души», на которой было представлено 20 работ В.Т.Черноволенко. За развитие идей русского космизма он был посмертно награждён дипломом «Царь-Колокол», который подписали известные космонавты России и астронавты США. С тех пор установилась традиция: Мария Филипповна открывает выставки В.Т.Черноволенко звоном старинного валдайского колокола.
В свои 95 лет Мария Филипповна подвижнически несёт весть о творчестве Виктора Черноволенко. Фактически она дала вторую жизнь его картинам.
Официальных персональных выставок при жизни художника было всего три: в Институте атомной энергетики им. И.В.Курчатова (1965), в Мемориальном музее композитора А.Н.Скрябина (1968) и в Доме учёных г. Черноголовки Московской области (1971). Основных персональных выставок после его ухода тоже немного: на 3-й конференции «Свет и музыка» в Казани (1975), в Научном центре АН СССР в Пущино (1978), в редакции журнала «Декоративное искусство» (1981), в Центральном Доме кино (1986). В 1984 году выставка произведений В.Т.Черноволенко состоялась в Будапеште, а в 1989-м — в Музее Ф.М.Достоевского в Ленинграде.
К настоящему времени благодаря М.Ф.Дроздовой-Черноволенко в разных городах России состоялось более 60 выставок, изданы альбом «Почитание Света» и монография «Виктора Черноволенко век лучезарный», проведено более 20 «круглых столов» и вечеров, посвящённых творчеству художника.
Мария Филипповна подарила картины мужа государственным и общественным музеям, а также частным лицам. Она уверена, что в своём творчестве Виктор Тихонович выразил мечту о дальних мирах, о добром Космосе, в котором торжествуют начала Гармонии и Красоты.
«Его картины — как удар молнии, на мгновение осветившей вход в неведомый мир» (Н.Д.Спирина).
Ярцева, Галина Творец загадочных просторов: Текст [электронный ресурс] // Издательский дом РОССАЗИЯ, 2008. — №7 (171). – Точка доступа: https://rossasia.sibro.ru/voshod/article/19180. — (Дата обращения: 1.07.21)
Посланник вечности
Зорин С.М. Создатель оптического театра
Моё знакомство с творчеством В.Т.Черноволенко началось более 30 лет назад. Тогда впервые я увидел эти светоносные картины в музее Скрябина, где была организована одна из первых выставок его работ. К этому времени я уже несколько лет занимался музыкальной светоживописью, и в самом начале 1969 года участвовал во Всесоюзной конференции по проблемам синтеза Музыки и Света. На довольно представительном форуме я тогда продемонстрировал портативный инструмент светохудожника. В 60-е годы никто ещё не мог ездить по стране с импровизированными концертами Музыки и Света. Только в Харькове был небольшой зал музыкальной светоживописи, в котором демонстрировал свои композиции замечательный светохудожник Ю.А.Правдюк. Однако его инструментарий был очень громоздким и нетранспортабельным. Мне же с моим инструментом можно было переезжать с места на место.
И вот, в 1969 году на одном из моих выступлений в Одессе в Белом зале Дома учёных после концерта на сцену поднялась невысокая пожилая женщина с седыми косами, сложенными кольцом на голове. Она подошла, обняла меня и сказала: «Как бы он порадовался, если бы был жив», — приколола мне на грудь какой- то значок. Скосив глаза, я увидел на значке инициалы М.К.С. Потом я узнал, что это была Валерия Чюрленитэ, сестра М.К.Чюрлениса. Она пригласила меня в Каунас, где я имел возможность подробно познакомиться с картинами этого необычного художника и в новой картинной галерее, и в запасниках. Так в мою жизнь почти одновременно вошли два замечательных художника — Черноволенко и Чюрлёнис. Их творчество сыграло большую роль в моей жизни, в создании Оптического театра.
У каждого из этих художников очевиден своеобразный и неповторимый подход. Но, если Чюрленис учился живописи и музыке и был профессионалом в определённом смысле слова, то Черноволенко ни живописи, ни музыке не учился. Это не помешало ему стать и живописцем, и музыкантом. Можно сказать ещё точнее: слава Богу, что Виктор Тихонович не учился рисовать; возможно, поэтому он смог стать настоящим Художником Рисовать (притом профессионально) умеют очень многие. Высокое же звание Художника у народа и строжайшего судьи — времени — может заслужить только тот, кто дал людям возможность с помощью своего искусства увидеть мир по-новому, с удивлением открыть то, чего сам зритель никогда не замечал. Художник всегда творит свой мир, и это самое ценное в творчестве.
Через произведения искусства для нас, зрителей, открываются просторы души художника. И чем он талантливее, тем необозримее и прекраснее пространства его внутреннего мира и его возвышенной души. Таланта Черноволенко хватило, чтобы вместить в себя вечность и бесконечность. В этом смысле его дар не сравним ни с кем. Здесь нет надуманных восторгов и лицемерной патетики — эта оценка объективна.
Он не испытал на себе ничьего влияния (хотя и впитывал весь мир), не корпел годами над гипсами и натурщиками, не забивал себе голову всякими догмами, которыми, к сожалению, изобилует каждая система обучения (и живописная в том числе). Биографию его повторять не собираюсь, так как она неоднократно воспроизводилась, а вот ключевые, с моей точки зрения, моменты жизни Виктора Тихоновича попытаюсь реконструировать, ибо за тридцать лет знакомства с его творчеством сроднился с ним и уверен, что многое смогу объяснить как бы от лица самого мастера.
Как и Черноволенко, я прожил в Советском Союзе почти полвека. Мне тоже пришлось проходить через множество преград; и у меня были претензии к власти за то, что она не ценила людей творческих. Виктору Тихоновичу пришлось на десятилетия оставить живопись. Может ли быть более нелепое словосочетание: Черноволенко — снабженец?! А ведь это — правда жизни. Снабженец и производственник Черноволенко честно отработал весь положенный срок, и только выйдя на пенсию, смог отдаться своему любимому творчеству целиком… Сам он считал, что в 60 лет в его творчестве начался второй период. А когда и как начался первый?
Известно, что живопись привлекала Виктора с самого детства. Он пробовал сам рисовать, но результатами был тогда крайне недоволен. И вот — 1926 год. На одной из выставок молодой Черноволенко встретился с группой очень интересных художников. Сам он художником себя ещё не считал, хотя в душе был им всегда. Позади осталась служба в армии, ранение, тяжелое заболевание туберкулезом. Угроза жизни была реальна, но его спас в 1923 году тибетский целитель, к которому больного специально возили в Иркутск. В 1926 году он трудился в типографии «Рабочей газеты». В то время в его жизнь входят П.П.Фатеев, Б.А.Смирнов-Русецкий, В.Н.Пшесецкая (Руна), с которыми он и повстречался на той выставке. Чуть позже познакомился и с A.П.Сарданом, и с B.И.Шиголевым. Художники они были весьма неординарные, и люди замечательные. Виктор Тихонович вписался в дружный коллектив сразу из-за общности взглядов на философию Востока и идеи космизма. Кроме того, их роднила тяга к экспериментам в искусстве. Это было абсолютно в духе времени. Пафос революционных преобразований проник во все сферы жизни. В начале 20-х годов совершенно новые идеи возникают и у физиков относительно строения Вселенной. Авангард в искусстве часто опирался на новые космологические идеи, и их предвосхищал.
К середине 20-х годов достигли творческого пика многие новаторы, эксперименты которых потрясли мир. В.В.Кандинский, К.С.Малевич, В.Татлин, Н.Габо (все из России) оплодотворили мир совершенно новыми идеями. Абстракционизм, супрематизм, конструктивизм, кинетизм вызывали как неумеренные восторги, так и яростное отрицание. Давно уже ушли из жизни удивительные «кентавры»: М.К.Чюрлёнис, рисовавший музыку, и А.Н.Скрябин, создававший картины из звука. Последний мечтал о синтезе искусств высшего порядка и принёс идею огненной «Мистерии» как события планетарного масштаба, которое должно привести людей к полному преображению. На этом фоне возникновение в 1923 году творческой группы художников-интуитивистов «Амаравелла» вполне естественно и закономерно. В 1926 году — в год знакомства Виктора с группой молодых художников, один из них, Б.А.Смирнов-Русецкий, встречался с Н.К.Рерихом, который приезжал в Москву с великой миссией вместе со своей женой Еленой Ивановной и сыном Юрием Николаевичем.
Печально, что их миссию в советском правительстве понять было некому, но зато для «Амаравеллы» та встреча значила очень много. Н.К.Рерих заинтересовался работами молодых художников и пообещал организовать выставку их работ в Америке. Это дало мощный толчок группе, и жизнь забурлила. Тогда-то и родилось название «Амаравелла», что в переводе с санскрита обозначало «Берег бессмертия» (ещё один вариант перевода — «Ковчег Вечности»). По крайней мере, слово «каравелла» явно созвучно этому названию. А по мироощущению все члены «Амаравеллы» были странниками — путешественниками по просторам Вселенной. Вскоре появляется и манифест группы, в котором четвёртый пункт гласил: «Наше творчество, интуитивное по преимуществу, направлено на раскрытие различных аспектов космоса».
Как мог к себе относиться 27-летний Виктор Черноволенко, волею судьбы попавший в творческую атмосферу удивительных художников? Конечно, весьма самокритично. Его требовательность к себе была безграничной. От взлётов духа, от восторга, что он подружился со столь необычными художниками, до ныряний духа в пучины отчаяния от собственного несовершенства. Он, столь любивший многогранное творчество М.Ю.Лермонтова, не мог не сравнивать себя с ним. Ему, ведь, уже 27 лет! Лермонтов в эти годы уже ушёл в мир иной, оставив в этом ярчайший и удивительный след — поэт, писатель, художник, ниспровергатель «морали сытых», защитник чистоты и правды. Одного юношеского стихотворения «На смерть поэта» уже достаточно для бессмертия. А «Демон», не дававший Виктору уснуть по ночам, властно притягивавший к себе врубелевскими магическими чёрно-белыми акварелями. Вот это — Художник! Все эти грустные размышления гипотетически вполне могли быть. Его внутреннему взору являлись потрясающие картины, а кисть отказывалась повиноваться…
Чистые и возвышенные души, которым от Бога дано особое видение мира, не могут быть нетребовательными к себе. А тут ещё снимок «Амаравеллы» в 1928 году. Это мы сейчас смотрим на знаменитую группу уникальных художников, вписавших яркие строки в историю мировой культуры, и видим их совершенно иначе, чем они сами себя. Радуемся, что им пришла тогда мысль сфотографироваться вместе, оцениваем их незаурядность, проявившуюся и в том, как они запечатлены в кадре, какое композиционное решение они для этого нашли. Но посмотрите на это же фото глазами Черноволенко: «Господи, что я делаю на этом снимке, имею ли право быть среди них, когда я, по сути, только делаю первые шаги? Вот Пётр Петрович смотрит прямо в глаза потомкам. Ему есть, что сказать и показать. Открытки с репродукциями его картин выпускались ещё до революции (см. рис.). Гордо смотрит вверх Сардан; его картины будто вобрали в себя всё вибрирующее пространство Вселенной. Мечтательно-задумчивая Руна вглядывается в даль, прозревая, возможно, далёкое будущее. Спокойно, уверенно и прямо перед собой глядит молодой Борис Смирнов — Твёрдая Рука (кстати, дольше всех из них проживший. — Ред.). Хорош у него рисунок — ясный, чёткий, сразу прочитывается мысль. Чутко всматривается за горизонт Сергей Шигалев. Что открылось его взору? Может, слышит он сейчас музыку космоса, видит в надземных просторах лаборатории будущего? Что же это меня угораздило закрыть глаза? Или сказать нечего? Но ведь знаю, что есть, — душа переполнена, образы роятся и жаждут воплощения. Дивный свет струится из совершенных миров, которые я отчётливо вижу внутренним взором. Какэто передать, как разбить оковы сонного царства, в которые медленно, но явно, погружается страна, гудевшая только вчера как потревоженный пчелиный рой? Нет, нужно ещё многое постичь, многому научиться, противостоять всеобщему сну. «Пробуждайся, спящий!», — это приказ самому себе. Так и нарисую себя, погружённого в сон, но уже готового пробудиться, сражаться и преодолеть на пути все преграды». Как думал, так и сделал. И уже в начале 1929 года Черноволенко показал свою работу маслом «Пробуждайся, спящий!» друзьям, которые и похвалили, и поддержали, и дали неофиту дельные советы… Каждому, кто внимательно всмотрится в снимок группы «Амаравелла» и в героя этой картины, будет очевидно, что на ней сам Виктор. Пробуждение произошло. На этом полотне был уже не «Свет угасшей звезды», а свет рождающегося мира, загадочный и дивный свет, который потом разольётся по всем работам Черноволенко, заполняя безбрежные пространства, наполняя душу чуткого зрителя тихой, но отчётливо слышной музыкой сфер.
Эта попытка реконструкции внутреннего монолога В.Т.Черноволенко, как мне кажется, уместна. Внутренняя борьба и неудовлетворённость собой сопровождает жизнь каждого художника. Достаточно почитать дневники молодого Н.К.Рериха, когда он учился в Академии художеств. Они показывают нам, какая буря неистовствовала в душе, какие страхи и сомнения одолевали его. Отголоски тех внутренних драм студента Академии художеств Н.К.Рериха доносятся до нас: «Этюд окончательно испортил. Наложил столько краски, что не знаю, что и делать. Это будет ещё хуже первого. Что-то профессора скажут… Пожалуй, погонят меня из Академии. Ох, страшно при этой мысли. Что тогда будет? Хоть в петлю… Ох, удалят, чую, удалят. Ошельмуют на весь свет. Хоть из Питера тогда уезжай. Какими глазами на меня знакомые посмотрят… Господи, не допусти этого позора!»
Мы должны быть благодарны П.Ф.Беликову, который дал выдержки из дневников молодого Н.К.Рериха в своей последней книге. Я слышал от Павла Фёдоровича о его желании написать такую книгу ещё в 1974 году и счастлив, что дожил до её публикации. Она многому учит. Делая из Художника (например, Н.К.Рериха) кумира, икону, чем так страдают сегодня многие «рериховцы», мы искажаем великую правду жизни, выхолащиваем главное — реальный путь самосозидания, преодоление своего несовершенства, своих слабостей, лишаем самих себя потрясающего примера восхождения реального человека к высотам духа. Приписывая совершенство своему кумиру изначально, мы умаляем и его достижения. Все эти наши славословия от атавистической веры в чудеса. Нам подавай всё сразу и в готовом виде, а мы будем скандировать и славить. Но, «что слава — яркая заплата», говорил ещё Пушкин. Проследить все этапы становления от мелочного и суетного человека, каким пытается нас сделать мятущийся по-куриному социум, к великодушному и озарённому нетварным светом Адепту, вот — и задача достойная, и работа для ума, и пример для собственного восхождения… Полное совпадение профиля Черноволенко на общей фотографии участников «Амаравеллы» с профилем героя картины «Пробуждайся, спящий!» убеждает меня в том, что данная картина буквально является программой-приказом для её автора. Только приказ этот говорит о великой требовательности будущего Мастера к самому себе, так как душа Художника Черноволенко никогда не спала. Его устремлённость к мирам Высшим была изначальной, что проявилось ещё в детские годы. Недаром столь сильным было увлечение мальчишеского коллектива4 театральными постановками, особенно в дни летних каникул. А театр требует хорошего вкуса и умений во многих областях, в том числе и в живописи (декорации, эскизы костюмов, афиши). Душа Виктора Тихоновича пробудилась к прекрасному рано. Страдания на первых порах были обусловлены невозможностью донести до других то, что видишь сам. Руки не слушаются, мастерства не хватает. Жизнь тоже не содействовала развитию этих умений, она бросала его в разные места необъятной страны. Он работал и на Дальнем Востоке (на руднике Тетюхе), где произошла встреча сужденная, и в его жизнь вошла юная Мария Филипповна — любовь, Муза и жена. Через год после свадьбы молодожёны уехали в Якутию, где резко обострилась старая болезнь Черноволенко. Пришлось срочно возвращаться в родную Москву. А дальше восемь месяцев, проведённых в туберкулёзной больнице. Как только встал на ноги, тут же опять умчался на Дальний Восток. В 1937 году снова Москва, но времена наступили другие — тяжёлые. С запада надвигалась война. Всю её проработал Черноволенко на заводе, а после и до самой пенсии трудился он, отдавая свой талант не живописи, а производству.
И вот 1960 год. Наконец-то свободен! Многие ухмыльнутся, что пенсионер вздумал покорять высоты в искусстве. Ухмыляющихся, осуждающих и вечно всем недовольных предостаточно. «Говорителей» — много, «делателей» — мало. Н.К.Рерих давно сказал, что люди делятся на «вдохновителей» и «тушителей», то есть на созидателей и разрушителей. И жаль, как сокрушался Н.К.Рерих, что на одного «вдохновителя» найдётся не менее десяти «тушителей». Всё правильно; возможно, он только в одном ошибся: не десятки, а тысячи «тушителей» сегодня набрасываются на каждого несущего свет. Но ведь так было всегда. Тьма быстро консолидируется и находит поддержку среди подавляющего большинства, ею же вскормленного.
Тем более поражаешься, глядя на светоносные картины Виктора Тихоновича, вспоминая, в какие годы они создавались. Второй этап с 1960 по 1972 годы — это, конечно, особая часть Пути. Чувство долга, которое не позволяло Труженику Черноволенко расслабиться и пуститься в плавание по Вселенной, наконец, отпустило его. Неприхотливый в быту, с минимальными требованиями и запросами, но с огромным желанием реализовать свою мечту, он не замечал ни коммунальной квартиры, ни скудных средств. Главное, что рядом была любимая и любящая жена, были краски и бумага, было фортепиано. И была свобода. И вот заструились, потекли по реке времени листок за листком, покрытые такими чистыми и звонкими красками, что казались окружёнными сиянием, настолько светоносной была живопись художника. Предпочитал всему акварель. Он ею, правда, пользовался по-своему. Клал её иногда так густо, что трудно было понять — масло это или темпера? А иногда акварель становилась невообразимо прозрачной и начинала воистину светиться, чего добиться не смог бы ни один выпускник художественного ВУЗа. Рисовать он хотел всегда. И когда вдохновение накатывало как океанская волна, садился за фортепиано и часами импровизировал. И музыкальные его импровизации были столь же светоносны, как и живопись.
Думаю, что радовалась его музыкальным и живописным импровизациям не только вся Ойкумена, но и вся Эйдосфера. Ещё бы, ведь на листах бумаги непостижимым образом материализовалась именно эйдосфера, архетипы изначальные, миры Высшие, замыслы божественные, обычному взору неподвластные. Материальные краски претерпевали удивительную трансформу и становились будто нематериальными, буквально насыщенными светом, состоящими из света. И свет этот был неземным, не солнечным. От солнечного света в проявленном мире все объекты отбрасывают тени. Ни в одной картине Черноволенко вы не найдёте даже намёка на тень. И становится ясно, что не физический свет наполняет многослойные кружевные пространства созданных его руками миров. Это свет нетварный, божественный, — свет Фаворский. Но ведь это возможно только после преображения, только вне пространственно-временного континуума, только в вечности. Сам художник ясно говорил, что это не фантазия: «Что вы, у меня никакой фантазии нет. Я просто всё вижу… Это совершенно реальный мир, быть может тот, который в будущем дано увидеть каждому человеку, когда спектр его восприятия станет богаче и совершеннее».
Может быть, когда-нибудь пророчество художника и свершится. Может быть, мы и прозреем в далёком будущем по-настоящему, если это будущее для нас при таком отношении к природе и Земле наступит вообще. Увидит ли каждый в будущем такую реальность — это ещё вопрос или мечта, а вот Черноволенко это видел в веке XX. Для совершенного человека мир совершенен, потому что он сегодня таков, каким только и может быть на данном этапе эволюционного восхождения. Есть Бог, есть Мир, созданный Богом, и есть мы с вами, которых Бог наделил свободой воли и выбора. Наделив же нас этими божественными дарами, Бог не может вмешиваться в нашу жизнь и в наши дела. Он предоставил нам самим решать свою судьбу. Нам, то есть каждому в отдельности и всем вместе. Мы либо все вместе спасёмся, либо все вместе погибнем. Если вокруг меня сплошное несовершенство, то что сделал я, чтобы мир стал лучше? Будь сам себе судиёй беспощадным, и ты поймёшь, как мало (если вообще что-либо можно зачесть) ты сделал для своего роста и для осветления мира.
Как же самозабвенно и радостно трудилась душа Виктора Тихоновича. Как божественно и щедро одарил он всех нас, оставив нам такой сверкающий дар — 250 картин, созданных после выхода на пенсию. Это ещё и урок всем нам — и молодым, и тем, кто поспешил себя в старики записать. Мы многое сделаем и будем поняты, если искренне захотим…
Понят при жизни по-настоящему Виктор Тихонович, кроме своей жены Марии Филипповны, был, пожалуй, только Ю.Н.Рерихом, с которым подружился в 1958 году после его возвращения в СССР. «Он видел мои работы и слушал мои музыкальные импровизации, — говорил позднее Черноволенко,— ему всё нравилось. Я очень дорожил его мнением». Вот, что значит огромная общая культура Юрия Николаевича и его чуткое сердце.
Мне посчастливилось в начале 70-х попасть в квартиру Юрия Николаевича. В течение нескольких лет приходил я туда, чтобы побыть среди прекрасных картин Н. К. Рериха, поговорить с Ираидой Михайловной Богдановой, прошедшей почти всю Трансгималайскую экспедицию вместе с Рерихами и жившей с ними от начала и до конца в Кулу. В её рассказах Рерихи представали тёплыми, родными, близкими и понятными. Только от неё я слышал о веселье и юморе, которые царили в имении. Это многим ортодоксальным рериховцам даже представить трудно. Благодарность за эти вечера с чаем и рассказами останется у меня навсегда. Там же впервые я услышал о том, что В.Т.Черноволенко дружил с Ю.Н.Рерихом, увидел много фотографий, где они запечатлены вместе. В 1982 году я предложил Ираиде Михайловне к 80-летию Юрия Николаевича сделать демонстрацию композиций Оптического театра прямо в его кабинете. Мужественное (с её стороны) решение было принято, так как пришлось долбить стену, чтобы вывести в кабинет окошки, сквозь которые проходили лучи света. Во время показа композиций узкая и длинная картина Н.К. «Знамя Мира» приподнималась и фиксировалась в таком положении. Из-под неё били лучи, с помощью которых я создавал интегральное изображение на большом (в половину стены) экране, висящем над рабочим столом Юрия Николаевича. Мы и ранее виделись с Марией Филипповной, но по-настоящему подружились после того, как она увидела мои композиции в квартире Ю.Н.Рериха в 1982 году. С радостью вспоминаю, что она пригласила тогда к себе домой, где я смог долго любоваться подлинниками работ Виктора Тихоновича, слушать рассказы Марии
Филипповны и даже попить чаю из любимой чашки Юрия Николаевича, которую всегда подавали ему, когда он приходил к ним в гости. Седовласая хозяйка напомнила мне сестру Чюрлёниса, которая была много лет назад столь же гостеприимной в Каунасе…
Очень интересно сравнить взгляд на мир Чюрлёниса и Черноволенко. «Вселенная представляется мне великой симфонией… Всё существует как чудесное соединение цветов, как звучание удивительного аккорда», — говорил Чюрлёнис. А вот что говорил Черноволенко: «…я вижу и воспринимаю окружающий мир как необозримо огромное творение искусства, творение, которое неостановимо и непрерывно развёртывается перед взором человека… мне кажется, когда я работаю над картиной, мне удаётся запечатлеть только одно мгновение из этой непрерывно развёртывающейся ПАНОРАМЫ ВСЕЛЕНСКОЙ КРАСОТЫ…». Великая любовь к сотворённому Богом миру и жгучая жажда совершенства вела по жизни этих художников. Призыв Учения: «Расширяйте сознание!» был особенно близким В.Т.Черноволенко. Ему удалось расширить сознание до бесконечности и выйти из потока времени.
Всмотритесь в картины Виктора Тихоновича Черноволенко. Не торопитесь, наше поверхностное суждение никому не нужно (и вредно нам самим). Откройте пошире очи души, отворите врата слуха, и вы увидите и услышите, как светятся и поют миры Черноволенко… Светозвуковая симфония жизни. Иногда ловлю себя на мысли, что это не может быть сделано человеческой рукой. Это особый способ фиксации иных миров, который люди откроют в далёком будущем. Первые дагерротипы-фотоснимки прошлого века тоже казались чудом. Прикосновение к работам Черноволенко — тоже чудо. Погружаясь в дивный неземной свет его картин, ощущаешь, что и сам этим светом наполняешься. Острое чувство сопричастности к вечности рождает в тебе состояние катарсиса. Спасибо огромное и земной поклон небесному Мастеру за редчайшую возможность лицезреть миры горние. Сам же он свободно путешествовал по этим мирам. Почти в каждой картине мы видим самого художника. Он предстоит перед величественной и спокойной красотой высших миров. Спящий пробудился. Он Свидетель Вечности. Он и сейчас работает там, но уже рука об руку с самим Создателем. Человек вернулся в свою обитель как любимый сын Бога. Он силой духа своего совершил прорыв в преображённый грядущий мир. И показал дорогу нам. В путь, дорогой читатель, — дорогу осилит идущий.
Зорин, С.М. Посланник вечности: Текст [электронный ресурс] // Дельфис: культурно-просветительский журнал, 2003-2017. — №21 (1/2000). — Режим доступа: http://www.delphis.ru/journal/article/poslannik-vechnosti. — (дата обращения: 2.07.2021)