Хотели бы вы когда-нибудь хоть на миг убежать из привычного вам мира, сменить обстановку, искать счастье в других краях, изменить свою жизнь кардинально? Вдохнуть благоухание беззаботности, получить заряд энергии, найти возможность творить?
Поль Гоген не был первым, кто решил бежать «от жестокости европейского города».
На занятой французами территории Таити до него уже успел побывать Пьер Лоти; Теофиль Готье проехался по Турции; а еще один соплеменник импрессиониста — поэт Рембо и вовсе отправился в Африку… Хотя провести в плавании шестьдесят три лихорадочных дня — не всякий, наверное, согласился бы.
Когда сорокалетний, непризнанный как художник, Поль Гоген покинул Париж и устремился найти обетованную землю, он верил, что там, можно будет жить без денег и творить прекрасное. С большими надеждами он плыл к берегам французской Полинезии.
Какого же было его разочарование, когда туман рассеялся и он увидел в порту главного города Таити, Папеэти, не живописные хижины, а безобразные кирпичные дома, деревянные строения, в которых располагались кабаки и лавки. Цивилизация вторглась сюда и хозяйничала здесь в не в самых лучших своих проявлениях.
Художник был представлен местному губернатору Лакаскаду. Однако, первое разочарование островного гостя — столица (Папеэтэ): «была та же Европа, от которой я мечтал избавиться» (цивилизация, у губернатора даже свой «толмач» есть).
В надежде найти кусочек своей мечты он отправился в глубь острова. Там местные помогли ему построить бамбуковую хижину, где он какое-то время был счастлив, вдохновенно писал. Но появилась другая проблема — художник к дикой жизни оказывается был плохо приспособлен, что вызывает у него ряд трудностей (как бы он ни пытался скрыть их в своих возвышенных описаниях вроде:
«Золотистое лицо Техаманы озаряло радостью и светом все вокруг. Мы выходили из дома и освежались в ближайшем ручье так же просто и естественно, как в Эдемском саду… Таитянское noa noa пропитало меня насквозь… Я больше не видел различия между добром и злом… Все было прекрасно».
Свои впечатления, чувства и переживания того периода он оставил в письмах и книге «Ноа Ноа» — «благоухание», в переводе с местного наречия.
Хотя считается, что он слишком идеализировал жизнь местных жителей и, наоборот, мрачными красками описал низость и глупость французских чиновников, особенно губернатора острова, в этом, своего рода, дневнике есть впечатления, эмоции, истории, которые помогают нам понять, что чувствовал или хотел чувствовать творец, как он стремился обрести свой рай, любовь и свободу.
Повествование в «Ноа Ноа»– интуитивное, поначалу – совсем бессюжетное, но красочное и сочное. Прекрасно и наполнено всё: небо, ветер, зной, глоток воды, зелень вокруг. Всё явственно, спокойно и завораживающе. В такие то моменты ты и взываешь к древним богам этого мира и вот они перед тобой: солнце, небо, воздух, вода.
Постепенно сюжет начинает закручиваться вокруг отношений Гогена с туземцами, точнее -–с туземкой: то, что потом используется Сомерсетом Моэмом в «Луне и гроше». Но чтобы не происходило – всё повествование необычно живописно и первобытно. Это какая-то непреходящая радость бытия, которой так не хватает жителям севера.
А вот вторая книга Гогена «Прежде и потом», по мнению искусствоведов, порождение мрачности и человеконенавистничества, якобы свойственных Гогену в конце жизни. Это цена, которую Гоген заплатил за свой тропический эдем. «Смеясь, поднимаешься на свою Голгофу, ноги изранены под тяжестью креста; поднявшись, скрежещешь зубами и тогда вновь улыбаешься, отомстив за себя…» (П. Гоген).
«Прежде и потом» — это поток дневниковых записей. Отношения с Ван Гогом, жизнь в Арле. Но вот имена становятся анонимными, автор переходит на намеки, а от намеков – к шифровальной записи, понятной только ему или узкому кругу посвященных. Ты пытаешься разгадать этот шифр: пытаешься понять, что же автор хочет сказать тебе, но постепенно ты понимаешь, что автор давно забыл о тебе – и просто говорит, говорит, говорит то, что хочет сказать. Это уже не книга, а мысли Гогена – перескакивающие с одного на другое по одному ему ведомым законам.
Разница между мироощущением художника в его первый приезд на Таити и в последние годы жизни, несомненно, существует, но она не так уж велика. Гоген, правда, уже не идеализирует жизнь ни самих “дикарей”, ни среди них, он уже не хочет, да и не может смотреть на окружающее сквозь розовые очки, как это было при написании “Ноа Ноа”. Но если вчитаться в те обличающие сроки “Ноа Ноа”, которые художник посвящает буржуазной Европе или нравам и порядкам в Папеэте, то ясно видно преемственность между этими двумя книгами.
Источники: Поль Гоген: Таитянское ноа-ноа пропитало меня насквозь // Армянский музей Москвы
и культуры наций, 2016. — Текст : электронный. — URL: https://www.armmuseum.ru/news-blog/2016/10/12/-. — (дата обращения: 06.06.2023);
В поисках потерянного рая. Ноа ноа. Благоуханный остров Поля Гогена // La frimeuse, 2015. — Текст : электронный. — URL: http://www.lafrimeuse.com/ru/v-poiskax-poteryannogo-raya-noa-noa-blagouxannyj-ostrov-polya-gogena/. — (дата обращения: 06.06.2023);
«Ноа-ноа», «Прежде и потом» Поль Гоген // Литературные заметки, 2018. — Текст : электронный. — URL: https://vk.com/wall-149236020_71. — (дата обращения: 06.06.2023)