Село Константиново находится на рыбинской земле Рязанского края, на высоком берегу русской реки Оки — небольшое, как и многие российские селения, с  домиками в два ряда,  с широкой улицей, с церквушкой.  Образ Сергея Есенина  неразрывно связан с природой  этого края. Края, с которого он начал свой недолгий, но такой яркий земной путь.

Издалека показалась  колокольня  церкви  Казанской  Божьей Матери,  той, в которой когда-то в далеком 1895 году, на третий день после рождения, был крещен маленький Сережа, и там же он был тайно  отпет отцом Иоанном, который,  никогда  не верил в великий грех, совершенный  Есениным  в ленинградской гостинице «Англетер».
Сегодняшнее  Константиново все больше приобретает вид  дачного села. Но все-таки оно дышит, и к весне оживают  оставленные на зиму домишки. Это  крупный музейный центр, открытый  к 70-летию со дня рождения Сергея  Есенина.

Берегом  Оки неспешно двигаемся к выстроившихся в ряд крестьянским избам, похожих с лиц друг на друга. Хорошо видна  уже восстановленная церковь.  А еще совсем недавно, она, разрушенная, сиротливо «вглядывалась» в окскую даль, словно ждала своего заступника. И дождалась! Засверкал новой кровлей церковный купол,  поднялась ввысь новая колокольня. Александра Александровна , сестра Сергея Есенина, вспоминала: «С церковью, колокольным звоном была тесно связана вся жизнь села».  А как же еще?  В селе всегда был храм!
А вот и есенинский дом смотрит тремя оконцами на сельскую церковь.  «Над окошком месяц.  Под окошком ветер. Облетевший тополь  серебрист и светел…»,  —  напишет  Есенин  в одном из своих последних стихотворений.

 

У входа в полисадник и поныне растет огромный тополь, посаженный Сергеем  Есениным  в один из его приездов в Константиново. Этот  тополь  еще «юношей»  запомнил  поэта в его последний приезд в родное село осенью 1925 года, и был свидетелем горьких материнских слез  по погибшему сыну. И еще долгие  годы жил вместе с матерью поэта, словно бережно охраняя и без того зыбкий покой домашнего очага.

Высокие ступеньки крыльца поднимают нас в сени  с чуланом-вышкой. На бревенчатых стенах крестьянская утварь —  то без чего не мыслилось не одно крестьянское хозяйство — серп да коса, стиральная доска да коромысло с ведрами.
Переступая порог есенинского дома, нет ощущения того, что ты находишься в музее. Будто бы ты гость званный. Открываю плотную дверь из сеней в переднюю и вот он, покой домашнего очага. Тихо. Только беспокойный маятник часов «нагоняет» время. Часы те самые «есенинские», бой которых слышал поэт —  часы удалось спасти  от  пожара в  1922 году.  Время не остановилось – оно идет…

Кто вырос в деревне и кто видел обстановку деревенского дома, тот хорошо представит себе и убранство есенинского дома. Нет крестьянской избы без чисто выбеленной печи. В есенинском доме их две — русская печь справа, а «столбок», что топили для тепла — с левой стороны. Русская печь занимает «доброе» место в доме, разделяя собой небольшую кухню с нехитрой поварской утварью и спальню Татьяны Федоровны. Протопка русской печи — дело каждодневное: без нее обед не приготовишь. А вот для тепла, если схолодает, и столбок пригодится — небольшая печурка, но тепло быстро дает.

У входной двери на вешалке простенькая одежонка — шуба, да доха на быстрый выход во двор; деревянная кровать у окна.
Находясь в есенинском доме, ни на минуту не покидает тебя ощущение того, что вот-вот откроется дверь — и с охапкой березовых дровец зайдет в дом Татьяна Федоровна, и заиграет пламя в печном столбике, наполняя дом теплом; заработает на углях самовар, «подгоняя» чаевничать. Простенький, нехитрый уют крестьянской избы, а такой близкий и родной…

 

Вышли  во двор,  где  среди   рощи «березового ситца»  возвышается  белого мрамора бюст Сергея Есенина, он  удивительно красив он на фоне белоствольных берез, которые он с такой любовью воспел в своих стихах.  В кронах берез  огромное количество черных грачиных гнезд, сейчас временно их заняли вороны.

Экскурсовод  заметил: «Одно время решили всем скопом бороться против грачиного племени — снимали гнезда. Да вот только с каждым годом гнезд становилось все больше и больше. Решили бросить это занятие». И теперь грачиная колония у дома Есениных — «своя» достопримечательность.

Продолжение следует…

Надежда Шарова