Георгий Иванович Поршнев родился 14 (26) апреля 1887 года в деревне Минина-Конец Пудожского уезда Олонецкой губернии в многодетной крестьянской семье. О своей малой родине Поршнев вспоминал так: «дикий, пустынный, заброшенный край, полный старинных легенд, сказок и тихих заунывных песен». Георгий Иванович навсегда сохранил к ней нежную любовь, и позднее, в 1920-е годы, когда административно-территориальные изменения затронули Карелию, он признавался: «Олонецкая губерния уничтожена современным районированием, но я люблю её и мифическую…»
Учился в деревенской школе, затем – в Архангельском двухклассном училище, куда поступил самостоятельно, без поддержки родителей. Впоследствии, уже будучи юношей, экстерном окончил четырёхклассное реальное училище. В 1901 году Поршнев приехал в Петербург. Здесь он поначалу работал «боем», т.е. мальчиком-слугой, в тряпичной лавке в Апраксином дворе. В 1903 году поступил на службу в книжный магазин Ф.С. Лебедева в Санкт-Петербурге. Также занимался общественной работой в различных библиотеках. В те годы Поршнев открыл для себя значение книги, много читал.
Дальнейшая его судьба связана с Иркутском, где он проживал с 1905 года. Иркутский период жизни имел огромное значение для становления его как книговеда и общественного деятеля. С 1907 года занимался журналистской работой, участвовал в работе научных и культурно-просветительных обществ. Здесь он женился. У Поршневых родился первый ребёнок – сын Борис.
В 1917-1919 годы Георгий Иванович работал заведующим Информационным отделением в Управлении Иркутской губернии. Участвовал в организации Иркутского отдела Книжной палаты. До сих пор ни одно исследование по истории книжного дела Сибири не обходится без ссылки на труд Г.И. Поршнева «Книжная летопись Иркутска за годы революции (1917-1919 гг.)», вышедшей в 1920 году
В 1921 году Г.И. Поршнев с семьёй переехал в Москву, после назначения его в Центральную книжную палату уполномоченным по Сибири. С 1923 года работал в торговом Секторе Государственного издательства РСФСР по налаживанию книжной торговли. Проводил теоретико-книговедческие исследования. Им были опубликованы ряд научных статей и книг по вопросам издательского и книготоргового дела. В 1925 году была опубликована его работа «История книжной торговли в России» — первый обобщающий труд в этой теме. Одним из наиболее значительных в теоретическом наследии Г.И. Поршнева стал его труд «Кризисы и затоваренность в книжном деле» (1929). К этой работе примыкает (и дополняет её) статья «Ликвидация книжного кризиса», вошедшая в его «Этюды по книжному делу», изданные в том же году.
Поршнев активно занимался организацией подготовки книжных кадров. Он стал практиком книжного профобразования. Состоял в активной переписке с выдающимся книговедом и библиографом Н.А. Рубакиным, которая продолжалась с перерывами около четверти века. «Нас с Вами соединила не только фанатичная любовь к книге и книжному делу, — писал Рубакин в 1928 году, — но и десятки лет нашей, к сожалению заочной, дружбы».
Следующий, 1930 год, стал рубежным в жизни Георгия Ивановича. Он был назначен заведующим издательством «Работник просвещения», однако последующие события фактически разделили его судьбу на две неравнозначные части – до и после ареста.
29 сентября 1930 года Поршнев был арестован. Поводом для доноса стало его решение списать старые книги, лежавшие мёртвым грузом на складе издательства, среди которых, по всей видимости, оказалась и политическая литература. Ему припомнили членство в партии эсеров в молодости, и через год он был осуждён на 10 лет исправительно-трудовых лагерей и отправлен на строительство Беломорско-Балтийского канала имени Сталина. По иронии судьбы он провёл эти годы недалеко от дома своего детства, в любимых карельских местах.
В 1933 году его отпустили под охраной в Петрозаводск, для комплектования библиотеки. После Петрозаводска, в июне 1934 года Поршнев приехал на Кольский полуостров – в Мурманск и Тулому – с целью инспектирования лагерной библиотечной сети. Некоторые выдержки из написанных здесь писем, адресованных его дочери Галине. Это письма настоящего книжника, сохранившего интерес к чтению и стремившегося в письмах к дочери рекомендовать наиболее интересные произведения:
«Леса, реки, почти тундровидные равнины и болота, в багрянец одетые лес придорожья – всё это, и в столь удрученном и неудобном состоянии, вызывает детские воспоминания. Взгляни в книгу «Приозерный край», она ориентирует вас в географии моей новой резиденции и расстоянии ее от родины»;
«А о книгах, дочурка, ни слова! Техника и языки – хорошие вещи, но как жить без книг? Как они живут без меня? За прожитый год я таким механическим мусором набил себе голову, что до сих пор не наладил вкуса к чтению. Только вчера с отрадным чувством прочитал В. Каменского («Путь энтузиаста»)»;
«За всё время я прочитал несколько романов (крикет, Конан-Дойля и Уэльса). Сейчас лежит О`Генри под подушкой, но некогда читать. Позднего, истрепанного времени остается только для просмотра газет. Прочитал две статьи (предисловия) М. Горького («История молодого человека» и «Библиотека поэта») – жеваная резина. Пиши, пожалуйста, что и как читаешь, как к прочитанному относишься и что оно дает тебе»;
«Мурманск – крутая смесь войны и пятилетки. Похилившиеся избы и бараки эпохи стройки Мурманки покрываются многоэтажными бетонными массивами соцстроительства… Внизу узкая лента длинного языка Ледовитого океана, а на нём – туча дымящихся кораблей, грохочущие цепями краны и хоботы молотов и пристаней… Скупа и примитивна и культура здесь. Дремотность и вялость господствуют среди природы и людей. Энтузиазма столь тонкий слой, что хватает его на один скребок лопатой, а ниже, как и в природе, лёд и вечная мерзлота, безразличие, безнадёжность, лошадиная покорность и мелкая, заячья трусость…».
Георгию Ивановичу Поршневу не удалось миновать участи многих других жертв политических репрессий. Он был расстрелян в Медвежьей Горе 29 октября 1937 года, после вторичного ареста по 10 пункту 58 статьи Уголовного кодекса РСФСР – антисоветская агитация и пропаганда. Как и многие другие репрессированные, он был реабилитирован посмертно.
О. В. Андреева: «Георгий Иванович Поршнев. Среди деятелей советской книги он занимает особое место. Кем он был? Книговедом, историком книги, автором работ по актуальнейшим вопросам книжного дела? Книготорговцем, прошедшим путь от «мальчика» в книжной лавке до одного из руководителей советской книжной торговли? Педагогом, впервые разработавшим многие дисциплины профессионального образования и стоявшим у его истоков? Библиографом, составившим указатель, которым и сейчас пользуются исследователи? Журналистом, опубликовавшим свыше трехсот статей в сорока газетах и журналах столицы и провинции? Библиотековедом? Краеведом? Неутомимым и энергичным общественным деятелем? Трудно выделить важнейшую его ипостась, но нет сомнения, что любая из них могла бы оставить имя Г. И. Поршнева в истории отечественного книжного дела. Наверное, точнее всего назвал себя он сам, выбрав для своих статей псевдоним «Либрист» — книжник«.
Источники: Поршнев, Георгий Иванович «Я все же жив…» : письма из неволи / Г. И. Поршнев ; [сост., вступ. ст. и примеч. О. В. Андреевой ; худож. Ю. П. Трегубов]. — Москва : Издательство МПИ, 1990. — 283 с. : ил. ; 20 см. — (Книжники земли Российской). — ISBN 5-7043-0035-9;
Андреева, Ольга Владимировна «Либрист» : [вступительная статья] / О.В. Андреева // Поршнев, Г.И. «Я всё же жив…» : письма из неволи. — Москва : Издательство МПИ, 1990. — С. 6-26.